Дневник любовницы мафии [СИ] - Александра Гейл

— Вероятно, он предпочитает рисковать быть убитым одной начинающей медсестрой.

А ведь я действительно чувствовала себя хирургом-убийцей и искренне верила, что нечаянно избавлю от Алекса этот мир. Знала бы я раньше, что пожалею его, не поверила бы!

— Коли в трапециевидную мышцу.

Кажется, я впервые в жизни порадовалась, что благодаря тренеру знаю где такая находится. Но Алекс почему-то зарычал.

— Ах да, — улыбнулся Дима. — Совсем забыл сказать: укол ну оооочень болезненный. Но ты можешь продолжать в том же темпе, ведь кое-кто в больницу с обученным медперсоналом ехать отказывается…

— Я начинаю тебя бояться, — сообщила я Диме и я вытащила иголку, зажимая ранку смоченной в спирту ваты. Дима хмыкнул, подождал пару минут, а потом взял инструмент. Пока он вытаскивал пулю я сидела под столом, зажав руками уши. Шли минуты, наступила тишина.

— Вы там все? — позвала я, преодолевая дурноту.

— Почти. Вылезай, — в этот момент я увидела, как Дима вяжет хирургические узелки… Мне стало дурно, однако доктор Дьяченко с удовольствием начинающего маньяка смачно хлопнул Алекса по плечу (благо, здоровому), велел мне смыть кровь, перебинтовать Алекса и вводить обезболивающее каждый час. Он уже было хотел уйти, но обернулся на пороге и пошутил:

— Каждый раз удивляюсь, какое у судьбы забавное чувство юмора.

А после мы остались вдвоем. Мне было очень страшно.

— Кажется, ночь будет длинной, — заметил Алекс. Я бы, может, и покраснела, но после увиденного была сине-зеленой и спустила ему шуточку.

Я нашла какую-то миску непонятного назначения и налила туда воды, чтобы смыть кровь. И начала искать какую-нибудь тряпку.

— Возьми мою рубашку… в смысле бывшую рубашку, — посоветовал Алекс. — Вряд ли ее теперь можно использовать как-то иначе.

Я расстегнула то, что осталось от пуговиц и стянула с Алекса остатки ткани. В нос ударил запах крови и одеколона. Я вспомнила, как сегодня днем представляла Алекса на месте Артура, и желудок скрутило от беспокойства. Я очень старалась не смотреть на его тело, тем более, что он ранен, а мне еще смывать с него кровь. Чтобы было проще, я зашла за его спину и начала с шеи.

— Не больно? — спросила я.

— Нет, — ответил он. Я не поверила, но звучало вполне бодро. Вода сразу же окрасилась в розовый. Чувства мной вделали противоречивые. Я не ожидала, что придется провести ночь с полуодетым Алексом у него в квартире… А еще я старалась не вспоминать об Артуре. Чтобы не терзаться и не путаться.

— Что это все значит? — шепотом спросила я.

— Что он хочет убить тебя, — повернул ко мне голову Алекс. Я отступила на шаг.

Я смотрела в воду и думала о том, что, должно быть, не последняя девушка, кого эти люди оставили в качестве сиделки. За что они воюют? Я знаю почему, но не знаю за что. Неужели жизнь можно приравнять к чему-то материальному?

— Другой жизни у нас нет. — Хрипло сказал Алекс, а я опустила глаза на шрамы на его спине. — И не будет. И у тебя не будет. Мне жаль, что я тебя в это втянул, но почему-то никогда не удается открыть дверь и постоять на пороге. Это правда. Всегда есть тот, кто тебя потянет за собой. Если бы ты тогда не ушла, у тебя были бы какие-то гарантии и знакомства, я думал, что обошлось, только прошлое всегда кусает за пятки.

— Если ты помнишь, я не сама ушла, — холодно сказала я и встала, чтобы сменить воду. Напоминать мне о той ночи как минимум неэтично. До сих пор меня мучают кошмары, где я стою около зеркала, а мое отражение — вовсе не я. Меня нет. По спине, как всегда, побежали мурашки. — Но я радовалась, что ушла.

Трижды сполоснув миску, я налила в нее чистую воду и вернулась, на этот раз села к нему лицом на соседний стул.

— Это необычно. Наши люди, обычно, находят себе друзей из того же окружения.

— Почему?

— Как это почему? Потому что у каждого из нас своя история. А другие люди очень любят вешать ярлыки. Именно поэтому ты так отчаянно врешь. А раз ты врешь, мозаику сложат неправильно.

— Это не твое дело!

— Ты строишь тонкий хрупкий мостик, который от одного неверного шага рассыплется в прах.

— Так не делай этот шаг! — воскликнула я. — Это только у тебя такие крайне разрушительные ботинки. Но нет, ты начинаешь снова. Приезжаешь ко мне в университет, флиртуешь с моими подругами. Зачем? Их у меня три, три на весь Петербург! Три подруги и Артур. Оставь мне этот крошечный анклав, это что, много? Клянусь, ты мне должен больше.

— Не бойся, они меня не интересуют. Но по-твоему это что, нормальные друзья? На них нельзя положиться, им даже правду нельзя сказать. Куда, кстати, когда я приехал, ты Артура дела? Он бы наверняка впечатлился твоим прошлым. Я прямо предвкушаю…

— Хватит высмеивать мое окружение! — воскликнула я и расплескала по столу воду, бросив в миску тряпку. Алекс уже стал похож на человека.

— Хочешь, снова проверим насколько оно хорошее? Я тебе скажу, что будет — тебя продадут за тридцать сребреников! Из них только один человек заслуживает уважения — Лариса Светлова. И ты это знаешь. Твой ненаглядный Артур не выдержит первым. Настя и Оля струсят сразу вслед за ним. Они такие же, как Надя. Пока можно делать вид, что ничего не происходит, они уповают на собственную слепоту, а потом, когда выяснится, что ловить нечего, задирают носы. Они тебе не чета. Они боятся правды. И они будут бояться тебя. Просто потому что ты другая…

Я не выдержала, взяла миску с водой и вылила ему на голову. Он неожиданно резво поднялся со стула. Списывать Алекса в калеки было явно рановато. Я тоже вскочила и стала отступать назад, пока не уперлась спиной в холодильник. Алекс сбросил волосы с глаз, поднимая в воздух фонтан брызг.

— Ты забываешь одну формальность, Карина, — сказал он и вплотную приблизился ко мне. — Я для тебя опасен не меньше Константина и, между прочим, ранен не так уж и страшно. — Я инстинктивно уперлась рукой ему в грудь. — Разумеется, я не буду бегать за тобой, размахивая пистолетом, у меня есть более надежное оружие, — он склонился ко мне, я отвернулась в сторону, едва дыша от наплыва эмоций.

— Спасибо, я поняла, — бросила я куда-то вправо. Мое сердце стучало как после гимнастического упражнения. Алекс не мог не почувствовать мое состояние. Хотя я ничего, признаться, не поняла. Только то, что он разозлился.

— Отлично, — выдохнул он мне в ухо.

На мне была коричневая кофта, а потому кровавых пятен не было видно, за что я поблагодарила небеса.

— Злиться на меня бесполезно, — напомнил Алекс, когда я в полном молчании бинтовала его плечо.

— Мне нечего противопоставить тебе и нечего противопоставить ему, — вздохнула я. — Так какая разница злюсь я или нет?